Вначале 70-х я приехал учиться в Тюмень, поступив на дирижерское отделение музыкального училища.
А поскольку я приехал с готовым музыкальным произведением, то бишь песней о Тюмени, то, естественно было желание кому-либо показать сей опус и услышать в чьем-то исполнении
До этого я заехал в Свердловск, каким-то образом отыскал поэта Бориса Марьева, на чей текст была написана песня, встретился с ним.
Вообще книжка стихов Марьева «Вьюга», попавшая мне случайно в руки, откуда я и взял стихотворение «Тюмень», нравилась, я что-то даже учил наизусть.
Песня поэту и его жене пришлась по душе. Меня чем-то кормили и хвалили.
Вот такой хваленый я и приехал в Тюмень.
Начал сразу с верхов.
А выше, чем статус — ансамбль «Ровесники» — в Тюмени ничего не было.
Я пришел к его музыкальному руководителю Владимиру Зинченко.
Он вежливо послушал и посоветовал сходить в ансамбль «Ермак». Там ребята молодые, констатировал он, для них это актуальнее.
Ребята, действительно были молодые, ансамбль базировался при Педагогическом Университете (ТГУ), и переживал свой «золотой век».
Я зашел в аудиторию, где проходила репетиция, и увидел испещренную мелом доску – график гастролей по Северу области.
— Старик, извини, — кто-то вежливо говорил мне, — теперь не до тебя.
А мой график появился значительно позже.
И я объехал, практически, всю область. Даже по случаю залетал на Мыс Каменный. С кем-то подружился. И дружба обязывала быть чаще.
Три города, ставшими для меня тремя китами, как в музыкальных программах по — Кабалевскому – Мегион, Сургут, Ишим.
Про эти города тоже написаны песни, но все же сейчас речь идет о Тюмени.
Итак, именитыми ансамблями песня была отвергнута. Но она нашла воплощение в коллективе, созданном студентом экономического факультета индустриального института (теперь ТГНГУ) Мансуром Газеевым.
Мансур тщательно отбирал кандидатов в свой коллектив. С экономического, там был только Паша Башкин, но со стороны играли и пели замечательные музыканты Николай Шлейвин (теперь Шлейвинг, ФРГ), он и запевал «Баяли в Тюмени…», Саша Дулон, обладивший высоким, сильным голосом. А в первый год, еще до моего прихода, начинал свою музыкальную карьеру, теперь директор театра кукол и масок, а тогда десятиклассник Василий Пустыльников.
Когда я изредка навещаю Мансура в Москве, то после воспоминаний и немного выпитого спиртного, уже ближе к утру, он берет гитару и горланит наши тогдашние песни, и, конечно мою тоже. Он директор института и, в отличии от меня, может позволить себе дать волю эмоциям только в строго ограниченном круге друзей.
На диске эта песня первая.
Пою я.
Далее я хотел поместить фото коллектива. Перерыл все. Нет!!!
Есть ресторанное видео, где ребята из Мегиона тоже, как Мансур, горланят песню…
Для меня это неожиданное откровение. И такая же для меня огромная сила эмоций, как для всей страны «Подмосковные вечера».
